Эрин Пеплер, из «Отправь меня в лес в одиночестве»
Мой сын, шестилетний мальчик в футболке с динозавром, сидит напротив меня перед шахматной доской, которая когда-то принадлежала его прадеду. Он держит пластикового коня в своей маленькой руке и тихонько напевает себе под нос, обдумывая свой следующий ход с напором шахматного мастера в расцвете сил. Его восьмилетняя сестра внимательно наблюдает. Она собирается обыграть победителя, поэтому хочет знать, с чем ей предстоит столкнуться. Как и в случае любого серьезного шахматного матча, по соседнему телевизору показывают серию детского шоу о животных Wild Kratts .
Мой сын поворачивает голову в сторону телевизора, а затем обратно. «Знаете ли вы, что бегемоты на самом деле не умеют плавать?» — небрежно роняет он. Конь ходит и берет одну из моих фигур. Черт. И подождите, как такое возможно с бегемотами? Как долго они могут задерживать дыхание и что происходит, когда они тонут? Являются ли утопления бегемотов проблемой, о которой я никогда не знала? Наша игра продолжается, ноздря в ноздрю, братья Кратт продолжают свое невероятное приключение на заднем плане.
Когда я играю в настольную игру со своими детьми, я хочу выиграть. Неважно, карты это, «Монополия» или детская версия «Поселенцев Катана» — я с радостью их уничтожу. Я забеременела и родила двух людей не для того, чтобы притворяться, что плохо играю в шахматы. Я имею в виду, что я тоже не особенно хороша в шахматах, но я все равно буду стараться изо всех сил.
Если они делают плохой ход, я позволяю им сделать это. Я ясно объясняю правила игры, но если они попадают в ловушку, потому что не обращают внимания, так тому и быть — удачи в следующий раз. Я люблю хорошие настольные игры, люблю своих детей и слишком уважаю их, чтобы обращаться с ними, как с нежными цветами, которые увянут перед лицом поражения. Я играю, чтобы выиграть, и они делают то же самое. Неудача играет важную роль в развитии ребенка и формирования устойчивости.
Это не просто моя соревновательная полоса в действии — мне также нужно полностью участвовать, а не разбавлять себя во имя того, чтобы быть мамой. Если я сижу там со своими детьми, позволяя им снова и снова побеждать меня в шашки просто чтобы они чувствовали себя хорошо, я не приношу им пользу. Я также не делаю этим хорошо для себя. В таком случае я просто занимаюсь рутиной, в которой играю роль товарища по играм, а не являюсь личностью в целом — в поддавках я просто реквизит, а не человек с мотивацией и навыками. Мне было бы скучно быть реквизитом.
Мой сын заставляет своего слона танцевать, комментируя, сколько моих пешек он взял. Я двигаю ладью и мщу. «Черт возьми!» — мой ребенок бормочет себе под нос. Поскольку ему шесть лет, я напоминаю ему не ругаться, но втайне забавляюсь. Мы смотрим на фигуры друг друга, пытаясь предугадать следующие ходы. Его сестра пошла искать перекусить.
Я люблю проводить время со своими детьми, небрежно развалившись у тахты в гостиной. Мы смеемся, слегка расстраиваемся, когда игра идет не по нашему сценарию, мы болтаем друг с другом и веселимся. Соревнование настоящее, но каждый бой заканчивается дружеской «хорошей игрой», и тут же мои дети просят еще один раунд. Вот как мы справляемся с затишьем после школы или находим тихие моменты ленивым воскресным днем. Это почти рай.
Так я провожу со своими детьми много времени, взращивая их интересы и способности. Я с удовольствием пеку с ними, сижу и рисую, беру их в походы, показываю, как собирать травы или сажать цветы в саду, играю в тетербол на заднем дворе или читаю им бесконечные истории. Но я не умею играть в куклы или притворяться пиратом. Мне не хватает способности заблудиться в любой воображаемой игре, в которой я должна быть персонажем или, что еще хуже, животным.
Игры, однако, это то, где я чувствую себя непринужденно. Они отличаются от других типов игрового взаимодействия, потому что это отдельная задача для моего мозга. Я могу потягивать кофе, глядя своему ребенку в глаза, подлавливать его на ошибках без угрызений совести, а затем смотреть, как он радостно подпрыгивает, когда придумывает ответный ход.
Тем не менее, единственное, что перевешивает мое стремление к победе, — это моя гордость за счастливых, умных, способных детей. Я в восторге, когда они побеждают меня. Это ничем не отличается от наблюдения за тем, как ваш ребенок хорошо себя показывает в табеле успеваемости или забивает гол в футболе — он добивается успеха, и это приятно. Это может быть не вехой, которую вы отмечаете в детской книге, но когда ваши дети побеждают вас и вашего партнера в Pictionary в первый или в 50-й раз, кажется, что вы сделали что-то правильно.
В течение многих лет я чувствовала себя виноватой из-за того, что была из тех родителей, которые неохотно устраивали прогулки на лошадях и всегда сразу же предлагали папе делать это лучше. Я почти не отдавала себе должного за всю любовь и внимание, которые я уделяла своим детям, потому что мне было очень плохо из-за горстки вещей, в которых я не была хороша или которые не делала для них. Некоторые семьи сближаются из-за спорта или Lego, а другие играют в нарды. Любовь приходит, независимо от того, как выглядит ваше качественное время, даже если это полуинтенсивная игра в шахматы.
Мой сын обычно выигрывает в эти дни. Он овладел искусством хорошо играть во время просмотра мультфильма. Он наводит руку на своего короля, его взгляд блуждает по телевизору, когда он излагает случайный факт из биологии. Чем больше он это делает, тем больше я отвлекаюсь, и все же кажется, что он всегда на два шага впереди. «Понял тебя, мама», — торжествующе говорит он, швыряя своего игрока вниз и приближаясь к моему королю. «Я так хорошо тебя понял. Можем ли мы сыграть еще раз?»
В конце концов у нас заканчивается игровое время, а обеды, домашние задания и время сна всегда на горизонте, но завтра или послезавтра на приглашения к игре я снова обязательно отвечу «да».
Источник: Reader’s Digest Canada
Перевод с английского
Coffee Time journal
Твой журнал на каждый день!
