Пожалуй, ни один монарх не был таким энтузиастом в том, чтобы быть в центре внимания, как Людовик XIV Французский. И в буквальном смысле в центре внимания. Будучи опытным танцором придворных балетов, он станцевал около 80 ролей: наиболее известная из всех — роль восходящего солнца в Le Ballet Royal de la Nuit. Это была роль, которой 15-летний юноша стремился соответствовать на протяжении всего своего правления, и она дала ему прозвище: Король-Солнце.
Но хотя любитель театра Людовик включил в свои амбиции по расширению дворца в Версале планы по строительству большого оперного театра, он не дожил до исполнения своих музыкальных мечтаний. И поэтому только его преемнику пришлось стать свидетелем грандиозного открытия занавеса. Был и стимул его построить. Театр должен был быть готов к свадьбе дофина и эрцгерцогини Марии Антуанетты Австрийской в 1770 году. Что и было сделано.
Зачем в Версале построили оперный театр?
Не то чтобы в Версале не было сценических площадок, но им не хватало места для сценической техники, необходимой для грандиозных представлений оперы и балета. Роскошные развлечения размещались в специально построенных всплывающих помещениях, пространствах, предназначенных для демонтажа после использования. И это не обязательно были скромные мероприятия. Позолоченная конструкция из папье-маше, созданная для премьеры «Жоржа Дандена» Мольера, с комфортом вмещала более 1000 зрителей. Для чего-то более постоянного Людовик XV обратился к своему любимому архитектору Анжу-Жаку Габриэлю, который спроектировал площадь Согласия в Париже. Габриэль отправил помощника посмотреть, что может предложить Италия, прежде чем остановиться на полуэллиптической планировке, обеспечивающей максимальную видимость и акустическую ясность.
Когда начались работы над Королевским оперным театром в Версале?
Строительные работы начались в 1766 году — крыша была возведена три года спустя, а роскошный интерьер был закончен всего за месяц до королевской свадьбы. Аполлон, бог солнца и бог музыки и танца, занимал видное место в декоративной схеме скульптора Огюстена Пажу, с рельефами, изображающими оперных персонажей, чтобы оживить синие, золотые и мраморные стены. Венчала все это гигантская потолочная роспись Дюрамо, изображающая Аполлона, создающего короны, которыми будут чествовать «прославленных людей искусств».
Какая постановка была первой?
Первой, окрестившей новый театр и поприветствовавшей молодоженов, была «Персей» Люлли, роскошная постановка с 95 певцами, 80 танцорами, 15 солистами, инструментальным оркестром из 80 музыкантов, пятью роскошными декорациями и более 500 костюмами. По совпадению, она была написана в 1682 году, в год, когда Людовик XIV сделал Версаль своей официальной резиденцией. Считается, что опера Люлли была выбрана, чтобы дать Марии-Антуанетте ускоренный курс французских оперных манер — в конце концов, ее склонности благоприятствовали итальянской и немецкой музыке, а Вольтер предупреждал, что «ее нельзя заставлять зевать». Безнадежная надежда. Один современник заметил, что «мадам дофина, похоже, не получала от этого удовольствия». А барон Гримм посчитал пьесу «великолепно скучной».
В празднества также были включены:
- «Кастор и Поллукс» Рамо;
- драмы Расина и Вольтера;
- специально написанный балет, который получил столь же короткую расправу от трудноугодного барона: «жалкий, абсурдный, утомительный и совершенно нелепый».
Возможно, он был более воодушевлен музыкой, выбранной для свадьбы графа д’Артуа три года спустя. Вкусы менялись. Люлли и Рамо казались все более старомодными по сравнению с Госсеком, Гретри и бывшим учителем игры на клавесине Марии Антуанетты, Глюком.
Дйствительно, «Ифигения в Авлиде» Глюка, показанная в мае 1782 года, и «Армида», два года спустя, стали последними двумя крупными постановками, поставленными до революции.
Отчасти это было связано с тем, что Opéra Royal никогда не задумывалась как репертуарный театр с меняющейся чередой регулярных представлений. Это был театр для придворных торжественных дней и праздников. И он был спроектирован так, чтобы выполнять функции банкетного зала и бального зала. Ни одно из этих назначений не было дешевым. Для постановочных представлений бесконечно пополняемые свечи освещали зрительный зал и фойе, в то время как 3000 масляных ламп, скрытых за декорациями, заливали светом декорации. Музыкантов приходилось привозить из Парижа, звездные певцы часто требовали «подсластителей». И, несмотря на некоторые хитрые механизмы для подъема пола оркестра, требовалась огромная армия дорогостоящих плотников, чтобы перепрофилировать пространство для пиршеств и танцев.
По иронии судьбы, банкет и оперная атмосфера сговорились, чтобы закрепить предреволюционную судьбу театра, когда 1 октября 1789 года королевские телохранители устроили ужин для Фландрского полка, недавно откомандированного в Версаль для усиления охраны дворца. Прозорливо сомневаясь в том, чтобы «присматривать» за происходящим, король, королева и дофин тем не менее присутствовали, когда крики «vive le roi» сопровождали импровизированное исполнение «O Richard, mon roi, l’universe t’abandonne» из «Richard Cœur-de-lion» Гретри. Когда слух распространился, ария стала боевым кличем монархистов. Королевскую семью, тем временем, отвезли обратно в Париж, и затянувшийся марш на гильотину начался.
Что произошло с Королевским оперным театром в Версале во время Французской революции и в XIX веке?
Но что насчет Версаля и его законсервированного оперного театра? В 1793 году революционное правительство постановило, что все королевское имущество во дворце должно быть продано с аукциона, и в течение года все, от мебели до кухонной утвари, было разделено на 17 000 лотов. Заброшенные здания стали складами. А спрятанные в тайнике под оркестром стулья музыкантов и пюпитры остались забытыми, чтобы быть вновь обнаруженными во время последующих реконструкций.
Теперь началась самая изменчивая часть истории театра. Только с восстановлением монархии дела начали налаживаться. В рамках своих планов по переосмыслению Версаля как музея, подарка французскому народу, посвященного «всем славным местам Франции», Луи-Филипп отремонтировал и обновил оперный театр. Более того, специальным гала-открытием намекнул, что театр может вернуться в строй. Однако за единственным заметным музыкальным событием того периода последовало несколько блестящих государственных банкетов, в том числе для королевы Виктории и принца Альберта.
В 1844 году Берлиоз председательствовал на концерте, на котором он собрал более 1000 исполнителей и аудиторию в восемь раз больше. Теперь его уговорили провести бенефис в Королевской опере. 29 октября 1848 года (снова в воздухе витала революция) он собрал 400 музыкантов для программы из Бетховена, Глюка, Россини и Вебера. Не забывая о себе, он исполнил «Grand fête» из «Ромео и Джульетты», «Венгерский марш», а для собственной оркестровки «Приглашения к танцу» Вебера он привлек 18 арфистов. «Сборы, — писал он, — были огромными, и нам пришлось отказать 500 людям».
Однако отталкивание толп, жаждущих попасть на представление, не было проблемой в течение следующих 100 лет и более, поскольку события стали преимущественно политическими. Сначала произошла Франко-прусская война, во время которой немецкая армия, осаждавшая Париж, заняла дворец. С тонким чувством пышности прусский король Вильгельм I сам короновал себя кайзером в большом Зеркальном зале. А когда немцы ушли в 1871 году, театр стал домом для Французской Ассамблеи, сделав Версаль технически французской столицей на время, пока Ассамблея и Париж не воссоединились в 1879 году.
Только после Второй мировой войны была проведена масштабная реконструкция, которая вернула театру его первоначальную славу 1770 года — была восстановлена роспись потолка и первоначальная цветовая гамма. Текущая реставрация продолжалась и в 21 веке, с кропотливой работой в закулисных зонах.
Это театр, который долгое время будоражил воображение клавесиниста и директора Les Talens Lyriques Кристофа Руссе. В возрасте десяти лет он привез свою бабушку в Версаль, чтобы посмотреть «Тоску » Пуччини. «Еще ребенком я был очарован его эстетикой», — вспоминает он. «Это пробудило мое воображение, чтобы задаться вопросом, что происходило во дворце в прошлом. Когда вы там дирижируете, вы действительно касаетесь духа этого места, и он трогает вас. И когда я исполняю Люлли или Рамо, я не полагаюсь на чисто музыкальный опыт. Все в Версале делает музыку яснее. Речь идет обо всей обстановке, включая сады. Так же, как вы можете заметить деталь, окно или, может быть, дымоход, то же самое происходит и с музыкой. Вы чувствуете, что размер как раз подходит для такой изысканной музыки».
Королевский оперный театр и 21 век
За последнее десятилетие театр влился в строй, поставив больше постановок, чем за все предыдущие 240 лет вместе взятые. Новоиспеченный руководитель Opéra Royal — директор Château de Versailles Spectacle Лоран Брюннер. «Исторический театр нужно уважать, — настаивает он, — и исполнение музыки со времен его постройки кажется мне необходимым. Versailles Opera — единственный театр, программа которого в основном состоит из музыки, написанной между зарождением оперы и Французской революцией. Там, где другие компании начинают с Моцарта, я делаю наоборот, составляя программы, которые им заканчиваются. Сам Версаль — музей, но его Opéra — место живого зрелища». Иногда игрушка королей, императоров и государства, L’Opéra Royal — это театр, чье время равноправия, несомненно, пришло.
Источник: Classical Music
Перевод с английского
Возможно, вам также будет интересно:
10 самых известных оперных театров
8 великолепных шоу, которые выйдут на Бродвее и за его пределами этой осенью
11 произведений классической музыки, вдохновленных красками осени
Coffee Time journal
Твой журнал на каждый день!
