При выходе на улицу ни в коем случае нельзя разговаривать, жестикулировать и, Боже упаси, взять за руку или обнять. Потому что это всем известно и абсолютно очевидно, что все жители города вышли из дома только с одной целью – смотреть на нас, слушать нас и наблюдать за нами.
Идя вместе через парк, можно совершенно неожиданно оказаться в сугробе вверх ногами с сумкой на голове, потому что «Мам, ну весело же. И вообще, я только слегка тебя подтолкнул, ты какая-то неустойчивая».
Стоя на остановке, быть неожиданно обнятой и зацелованной со словами «Хорошо, никого нет, хоть обнять тебя можно».
Ни в коем случае нельзя заходить в детскую комнату. Судя по реакции на приближение к ней, там как минимум штаб КГБ, а как максимум секретная база Пентагона. Если удалось проникнуть в это засекреченное место, надо сделать вид, что горы чашек, огрызков, каких-то бумаг и книг вперемешку – это абсолютно нормально. Но при случае можно рассказать про детские впечатления от жизни с тараканами в коммунальной квартире напротив зоопарка. Помогает.
Если ты, не дай Бог, произнесешь что-то типа «Сынок, у тебя рубашка испачкалась», то будет готова к «меня никто не понимает», «меня никто не любит», «я никого не люблю», «жизнь – ужасная вещь». И тут можно оторваться за «все хорошее». Спокойствие Далай Ламы и немного сарказма – гарантия интересного вечера, главное не переборщить.
Фото Solntseva Natali 
Фото Сергея Беликова
Ни в коем случае не лезть в его личную жизнь, не выспрашивать про друзей, про отношения с девочками, обязательно внимательно выслушивать все про его личную жизнь, про друзей, про отношения. Совмещай, как знаешь.
Быть готовой, что человек наотрез откажется идти в школу, потому что там «ты все равно не поймешь – это только для мальчиков». Быть готовой, что человек будет рваться в школу, несмотря ни на какие запреты с температурой 38,2, потому что… правильно! «Ты не поймешь – это только для мальчиков».
Можно готовить все, что угодно, неважно, что за еда, главное, чтобы она была и много.
Можно прийти с работы, сказать: «Меня все бесит», а дальше делать все, что угодно, потому что как бы ты себя ни вела, тебя уже поймут и не будет никаких психотравм. Только короткое: “Мам, ты когда уставшая, круче, чем Железный Человек».
Можно зайти в комнату, увидеть “вот это все”, осознать, что ребенок даже не думает делать уроки, ужасно разозлиться, махнуть на все рукой и сказать: «Пойдем релаксировать. Будем смотреть «Ликвидацию». Потом вместе хохотать, переживать и не плакать. Для меня главное не плакать, потому что: «Мам, ну что ты опять? Я не знаю, что с тобой делать, когда ты плачешь!»
Иногда можно и так. Прийти в поликлинику, получить справку и услышать:
– Мам, купишь что-нибудь сладенькое мне?
– Нет, не куплю У меня денег нет.
– Ты же зарплату должна была получить?
– Котик, как тебе сказать… я забыла.
– Ох, горе ты мое! Пойдем, угощу тебя чем-нибудь вкусненьким! И чтобы ты без меня делала?
А потом стоять на морозе, держать в руках пластиковый стаканчик с кофе, какие-то мармеладные конфеты и понимать, что это самый вкусный кофе, который ты пила.
Когда живешь с сыном подростком, главное – почаще улыбаться, смотреть друг другу в глаза, украдкой брать его за руку и помнить, что вы друг друга очень любите. Всегда.
Заглавное фото Helena Lopes
Наталия Баринова
Сказкотерапевт, детский психолог, нейропсихолог
