Брунелло Кочинелли
Мы переживаем особенный момент. Это почти то же самое, что увидеть огромную ценность семьи и возврата бизнеса. Семья как хранительница идеалов. Приятно слышать, что компания достигла шестого поколения: так говорил мой дедушка, так говорил мой отец. Это ценность опеки и ценность смены поколений.
Это ценность самой семьи, которая защищает людей от величайшей бедности, которую может испытать человек: одиночества. В семье по природе сосуществуют субсидиарность и солидарность. Фактически в ней каждый имеет свою роль, но способен заменить роль любого другого члена семьи, временно оказавшегося в небольшом затруднении, каждый рядом со всеми членами семьи во времена горя, которые также являются частью жизни. Именно поэтому все в семье преодолевают трудности спокойно и без травм.
И я думаю, что именно в драгоценной сокровищнице семьи человек может получить устойчивый отпечаток здоровых принципов воспитания, потому что воспитание — это не просто форма, я понимаю его как целостное формирование личности.
Я особенно рад, что мои дочери устроились на эту работу и что она им нравится. Я счастлив, потому что каждый отец счастлив, когда его ребенок продолжает свой путь, даже если это не путь отца, потому что бизнес не передается по наследству: по наследству передается имущество, а не способность вести бизнес. Поэтому я ценю, что они тем не менее выбрали эту мою работу. По многим причинам, и в первую очередь потому, что мы живем в деревне. Этот аспект является центральным.
Я часто думаю о том, что, помимо прочего, я ценю в Камилле и Каролине: их любовь к человечеству, к Мирозданию, к устойчивой, здоровой и сбалансированной прибыли, ко всем этим идеалам, потому что я верю, что они построили их лично, даже если я надеюсь, что я был, хотя бы частично, примером. Возможно, поддерживая кого-то в нужде, чувствуя себя всесторонним хранителем Мироздания — в этом их красота.
И когда ты решаешь что-то пожертвовать человечеству, я понимаю, что мои дочери чувствуют эти вещи искренне, как необходимые, и все это, живя в деревне, живя жизнью деревни.
Камилла и Каролина искренне любят Соломео, место, где они родились, и мне приятно слышать в их словах и читать в их интервью те же ценности, в которые я верю. Отсутствие идеалов делает все немного сложнее.
Я надеюсь, что компания будет жить веками, но знаю, что на самом деле так не будет, потому что все меняется. Но это долгосрочный проект, и знание того, что они могут быть, как я считаю, хранителями этой бизнес-культуры, меня утешает. Я уважаю своих дочерей, и в этом чувстве есть два аспекта: один, который касается бизнеса, и другой, который касается жизни. Они молоды, и быть объективным с предпринимательской точки зрения отцу непросто. В суждении о своих детях никогда не бывает слишком много рациональности. Я хотел бы сказать, что с человеческой точки зрения я очень уважаю их, и мне это очень нравится.
Если это правда, что люди сформировали свои мысли в возрасте двадцати лет, а сейчас им от тридцати до сорока, свой образ мышления, видение мира и будущего, свои отношения с другими, они видит ясно, особенно живя в деревне. Их дружба такая же, как у меня была в детстве. Настоящие друзья — это те люди, которых ты встречаешь каждый день.
Я возвращаюсь к представлению о том, что у людей должно быть три великих идеала: красивая политика, красивая семья, религия и духовность. В этом семья — это что-то очень сильное. Это дает любовь к будущему, к заботе.
Когда они оставляют своих внуков спать дома с нами и доверяют их нам, я иногда обращаюсь к ним, даже если они, возможно, спят, и говорю: «Будьте хорошими детьми, пусть Мироздание защитит вас, делайте добро, помогайте тем, кто кто в затруднении». Потом приходит моя жена и говорит мне: «А с кем ты разговариваешь?», «Я с ними разговариваю», и она думает, что я немного сумасшедший. Но вместо этого я верю, что внуки каким-то образом слушают мой голос.
Я вижу растущую человечность в моих племянницах и племяннике. Я спрашиваю себя: «Если Бог им поможет, какими они будут в 2080 году, когда им, возможно, исполнится восемьдесят пять, девяносто лет»? Здесь возникает чувство опеки внутри семьи. Я родом из семьи, где нас было тринадцать человек, и я никогда не видел, чтобы родители ссорились. Но, по-моему, это не потому, что они никогда не спорили. А потому, что, возможно, обсуждения велись ночью, между собой, без вовлечения остальных. Нас было много за столом в течение дня, и тогда мы могли надуться на какое-то время, может быть, на день, но продолжать молчать неделю или две мы не могли.
Сегодня все по-другому. Вы часто одни дома. Если нет детей, обиженное молчание может длиться долго, и все быстрее изнашивается. Когда же мама и папа обижались друг на друга, дядя или дедушка говорили: «Давайте помиримся», и они отвечали: «Да, давайте помиримся, давайте». Таким образом, все происходило во благо, с очень человеческой простотой.
Потом мои дочери вышли замуж. Я доволен двумя зятьями, которые тоже вошли в предприятие: ясно, что по существу я достаточно строг, но в то же время, как учит святой Бенедикт, милостив. Все должны иметь равные возможности, и я хотел бы быть прав, полагая, что даже по отношению к самым близким я иду по пути правильного и здравого смысла.
Истинное значение семьи невозможно понять, если не воспринимать ее как место уважения и взаимного принятия. Я убеждён, что в семье нет обязанностей, которые не идут от сердца. И если правда, что семья является ядром общества, то именно здесь зародилось здоровое общество, сделавшее классическую Грецию великой.
Мне бы хотелось, чтобы это письмо стало для тех, кто его читает, небольшим эссе о великой ценности семьи. Единственное, что мой отец всегда говорил мне — он говорил очень мало — было: «Будь хорошим человеком. Будь хорошим человеком». И то же самое он сказал мне, когда мне было десять или пятнадцать. Разве это не удивительно? Так что от него я унаследовал огромную ценность — стараться быть хорошим человеком. «Горе вам, если вы не сдержите своего слова». Это великая тема моей жизни. Если вы не можете сдержать свое слово, вы должны сказать, почему, вы должны дать отчет, объяснить причины. И то же самое было с двумя моими братьями. Они тоже хорошие мастера. Мы нормальная семья. Я хотел нормальную семью, где сильны великие идеалы.
И сейчас, со своими любимыми внуками Витторией, Пенелопой и Брандо, я испытываю то же ощущение вечности.
Конфуций говорил о себе: «В сорок лет я обрел равновесие, в пятьдесят разрешил свой спор с Небом». Это случилось со мной, когда мне было шестьдесят. После рождения моей первой внучки Виттории я снова начал думать о том же вопросе, который задавал себе сорок лет: «Душа бессмертна или смертна?» Наконец, я убежден, что душа бессмертна, и никогда не изменю своего мнения. Когда я беседую с Витторией, первой внучкой, я вижу в ней будущее мира и представляю будущих детей, ее внуков, я вижу прогресс человечества. Поэтому иногда я останавливаюсь, чтобы помолиться за нее, чтобы Мироздание было ей мило, а она, в свою очередь, не причиняла Мирозданию вреда, а была его верной хранительницей.
Моя жена Федерика очень мне помогала, особенно в юности, когда мы были помолвлены. У меня было много ярких, но немного причудливых мечтаний, и она всегда возвращала меня на землю. Я и сегодня в шутку всегда говорю ей: «конечно, ты ученица Шопенгауэра». У нее другой характер, чем у меня, который мы бы назвали слегка пессимистичным. Но этот ее легкий пессимистический и немного картезианский вид, немного более математический, немного менее доверчивый к человечеству, все еще оказывает мне драгоценную помощь сегодня. Я безмерно доверяю человечеству, потому что я любитель истории, и поэтому я думаю, что мир по своей духовной сути никогда не меняется: человек две тысячи лет назад чувствовал такую же радость и такую же боль, какую мы чувствуем сегодня. Сегодняшние мыслители разумом открывают истины, которые великие люди прошлого уже знали интуитивно. Человеческие чувства не меняются ни с историей, ни с цветом кожи. И семья — великий символ всего этого, великая центральная ценность, где ты никогда не одинок.
Я не хочу сказать, что боюсь одиночества, на самом деле иногда мне нравится побыть одному. В шутку я сказал своему другу-бенедиктинцу-монаху отцу Кассиану, что хочу быть монахом по совместительству, но, увы, это невозможно.
Одиночество является ценностью только в том случае, если оно ограничено во времени, но оно не имеет смысла вне семьи и общества. Сегодня семья как основа общества несколько утратила свое древнее центральное положение. Но начинать надо оттуда, с предположения о составе семьи. Я повторяю. Нас было тринадцать человек в семье и четырнадцать в соседней семье, жившей в другом крыле того же дома. Понятно, что мы были сообществом. Мой дедушка умер дома вместе с нами, как и бабушка, поэтому внуки, сыновья и невестки у них всегда были рядом. Я думаю, это другая жизнь. Сегодня семья обычно состоит, по крайней мере у нас, из двух-трех человек. Маленькая семья по сравнению с прошлым. Так что есть много людей, которые останутся одни, потому что потом, когда мы станем старше, кто-то уйдет навсегда, а кто-то останется в одиночестве, полном тоски. Здесь, в Соломео, вечером я встречаю много одиноких мужчин и женщин, потому что их товарищи, их жены или их мужья умерли, но вы можете видеть, что они не совсем одиноки, они улыбаются, потому что вокруг них собирается деревня.
В современном мире семья сохраняет очень высокое значение, и мне нравится, например, думать о Камилле и Каролине с их друзьями, у которых в среднем по двое детей. Есть восемь пар, каждая с двумя детьми. Я нахожу это трогательным, потому что именно так начинаются красивые семьи. И, может быть, когда-нибудь с ними будут жить бабушка и дедушка, и семья вырастет еще больше, превратившись в четыре-пять человек.
Деревня — как большая семья, которая не бросает тебя. Я жил и получал образование в этой культуре, и именно из нее я черпал смысл человеческой ценности. Это особенная жизнь. Здесь нет или меньше духовной бедности и меньше экономической бедности, потому что нуждающимся помогают.
Мне нравится, когда некоторые инвесторы говорят мне: «Приятно, что твоя семья поддерживает тебя». Я хотел бы дать миру понять, что моя идея заключается в том, что компания живет в этой деревне сто, двести лет, что семья верит в компанию, и что мы остаемся хранителями Мироздания. Все, что я сделал, для меня как реализация мечты.
Наконец, семья — понятие обширное. Я убеждён, что даже возможность развития людей мира во многом зависит от ощущения, от осознания себя одной большой семьёй. Только таким образом, на основе великих ценностей справедливости и уважения достоинства, светлое будущее, которое нас ожидает, станет доступным для всего человечества.
Источник: Brunello Cucinelli
Перевод с итальянского
Читайте также:
История Брунелло Кучинелли: от скромного происхождения до иконы роскоши
«Жить по приоритетам: Бог — Семья — Карьера» Юлия Ляшук
7 научно обоснованных причин, почему друзья важны
Coffee Time journal
Твой журнал на каждый день!
