Тихий океан. Часть II

Паром через Березину: Новая Зеландия – Чили

(начало: «Тихий океан. Часть I»)

История о переходе через «ревущие сороковые» South Pacific на 44-х футовой парусной яхте. Вдвоем. Продолжение.

— Судно волнами ставило дыбом.

И бледнел даже сам капитан.

А на палубу — верите! — рыбу

Разъяренный швырял океан.

Проснулась я опять от того, что Ги ругался. Громко. Что-то опять запуталось. Ролик гика-шкота почему-то постоянно перекручивает шкот. При каждом ослаблении натяжения на волне или порыве он чуть-чуть доворачивается. В прошлый раз я его распутывала, взялась за ролик и глубоко порезала палец. Одна из граней превратилась в бритву. Вероятно, им когда-то обо что-то шарахнуло.

Понимаю, что капитан собирается делать поворот фордевинд. Выхожу помочь. Bonjour — и тут на головой пролетает гик: кому доброе, а кому не очень. Все-таки используемый им оттяжка-полиспаст на гике при сильном ветре не помогает от произвольных перекидок паруса на другой борт. Уже одна утка вырвана, зачем же бегать по граблям?

На мои предложения использовать завал-таль, для которого у нас есть и ролик и свободная утка, Ги отмахивается. «Не нужно, — говорит, — все и так работает уже 10 лет». Я скромно молчу, что за 10 лет Алибаба впервые в таких условиях.

Пару раз мы получали привет от автопилота на курсе фордевинд. Искусственный разум, не справившись на волнах с заданным курсом, позволял ветру зайти за грот и перекинуть парус на другую сторону. Очень прочная лодка, от подобного на других ломается крепление гика и не только. Как летает гик, он же бум, по-английски? Эпично, я бы сказала. Это многометровая железяка страшна, как меч всадников апокалипсиса.

Океан забрал на память оба рыболовных крюка. Вытащил их из паза, выдернув из под резинок, и утащил. Как теперь вытаскивать рыбу? А никак, сорвался при вытаскивании хорошенький тунец. Приколхозили на багор какую-то железку – крюк есть.

Влажность очень высокая. Вещи не просто сырые – они влажные. А те, что убраны в шкафы — плесневелые.

Ги жалуется, что у него болит все – суставы, мышцы. Спрашивает: «А ты как?» А я нормально. Говорит: «Ты фит-вумен, в хорошей в физической форме». Я вежливо добавляю, что я еще и молодая. У меня не так чтобы болит, но ощущение тренажерного зала присутствует.

Да уж, яхта — это квинтэссенция технической мысли. Все должно быть надежно закреплено, не бояться влаги, быть прочным к ударам. Да и с электрикой все очень не просто. Вот меня взяло и долбануло током через инвертор (иногда его включали для девайсов). Благо сеть тут 110В, но все равно приятного мало.

От постоянной соли начинает облезать кожа с ладоней. И это при том, что постоянно мажу руки кремом и опресняю. Волны поливают регулярно, и держать руки сухими на вахте не получается. В соли все ванты, леера, дуги на деке. Все искрится в солнечный день, как иней морозным утром.

Ну и Тихий океан,

Натворил такое:

Экипаж и капитан

Лишился покоя.

Даже в слабый ветер качка постоянная и, в отличие от Атлантики, где бывают плавные длинные волны, на которых приятно кататься, тут длина у волн маленькая и период короткий.

Грот, залатанный мною, пока, тьфу три раза, держится. Но мы теперь открываем его полностью лишь при слабом ветре. И взять на нем 3-е рифы нельзя, натяжение пойдет на заплатку. Стараемся по максимуму использовать геную, для чего регулярно занимаемся тяжелой атлетикой со спинакер-гиком. Поменять галс с ним процесс тот еще. Ветер сильный, конечно, приходит ночью и тогда мы спинакер-гик снимаем. Что ночью делать еще веселее.

В свой отдых от вахты проснулась от хлопающих парусов и металлического стука по палубе. Ги, джентльмен-хренов, не стал меня будить и на сильной качке пытался в одиночку поставить гик. Я быстро оделась и пошла помогать. И вовремя. Застала его в весьма пикантном положении. Он в клюв шкот (теперь уже брас) генуи заправил, а на бугель мачты гик закрепить не смог. Так и балансировал, как Ленин с бревном на субботнике. Только тут бревно еще и лягалось. А он даже обвязку не одел. Перспектива потерять капитана меня совсем не радует. Особенно за пару тысяч миль до берега. Конечно, из гуманистических соображений. Я еще не полностью знаю все устройство лодки, особенно электрическую часть. Чур-меня чур.

Скрип просоленных швартов,

Тянутых рывками,

Чай проносим мимо ртов

Мерзлыми руками.

Третий день не можем поймать радиосвязь. Идем без прогнозов. Приходят мысли, а может и нет уже на Земле радиостанций? Вернее людей, на них работающих. Вспомнилось из детства. «Нет больше вашей Америки. Кто сапог на пульт положил, последний раз спрашиваю?» Или мы уже утонули, а в другом мире модемы не работают.

Я, чтобы не усугублять ситуацию, дурацкие вопросы оставляю на потом, на когда увидим землю. И я их таки, задала, потом, когда мы дошли. Спрашиваю: «А что бы мы стали делать тогда, без связи, если нам помощь понадобилась бы?» Ги жизнерадостно ответил: «Тонуть». Ай молодец, уважаю.

На самом деле на пару дней хватит радио-маяка EPIRB. По нему включается (должна) международная система помощи терпящим бедствие. Но я слабо представляю, как за эти тысячи некто специально поедет или полетит спасать. Самолет не поможет никак. Вертолет не долетит. А рассчитывать, что кто-то окажется неподалеку в этой пустыне совсем не стоит.

Один из законов мироздания гласит: «Все, что может сломаться, обязательно сломается. Все, что не может сломаться, тоже сломается». Потери продолжаются. В ветровом пилоте лопнула ось. Сломался металл в том месте, где на оси начинается резьба. Какой идиот придумал использовать такой маленький диаметр? Или он не рассчитывал на таких умников, как мы. Теперь только сварка на берегу, ничего не придумаешь.

Через один из гальюнов пошла вода внутрь. Супер, не хватало еще затонуть из-за столь изысканной причины. Премия Дарвина обеспечена. Жаль только, что никто не узнает.

Когда волны сзади и курс фордевинд, начинается самая мерзкая качка. От нее скрипит корпус и внутри мачты что-то звонко чпокает.

Режим дня уже полностью расстроился. Еще бы, когда 3-4 часа стоишь на вахте, а потом отдыхаешь.

Захотелось горячего супа и я, среди ночи, его готовлю. Плита, конечно, на подвесе, но иногда волна так наподдаст, что еще чуть-чуть — и обжарка будет добавлена не в суп, а на меня, вместе со сковородкой. Как там в поговорке? О, вспомнила: «Как страшно жить».

На барографе высокое давление, может чуть упало, а ветер все прибывает и прибывает. Нынче изобары близко друг от друга. Хорошо, когда знаешь, что происходит. Или догадываешься. Спасибо за науку главному шаману наших парусных олимпийцев Леониду Дубейковскому.

Судно то летело вниз,

То взлетало вверх куда-то.

Ветер горсти звонких брызг

Зло швырял в иллюминатор.

Я уже вижу систему – раз в неделю нас треплет.

Палубу вышибает из-под ног и я, не успев схватиться за поручень, лечу спиной вперед по кают-компании. Вслед мне летят остатки керамических кружек и стеклянных стаканов, часть из них уже в виде осколков. Опять открылись сдвижные дверцы шкафчиков с посудой. Хоть заклеивай их. Пригодились тренировки по акробатике, успеваю прикрыть голову и стукаюсь боком об угол штурманского стола. Радуюсь, что тут нет острых граней. Еще один синяк.

Когда пробьет 12 склянок, карета превратится в тыкву. Это преобразование белоснежной яхты, которую должны украшать блондинки в бикини, в иную ипостась уже началось. Лодка наряжена невесть как оказавшимися тут маленькими дохлыми кальмарами. Внутри как будто стая джиннов порезвилась. Все в осколках, в книгах, в сушащихся вещах, в тряпках для протирки протечек, в просыпавшихся продуктах, и это несмотря на регулярные уборки.

Лодка начала протекать, откуда-то сбоку сверху и с люков. Когда накрывает волной, в нескольких местах появляются капельки, которые потом соединяются в ручейки. Выбираешь сухое место на диване, садишься с чашкой чая, а тут на голову кап и в кружку – кап. Она у нас одна осталась, пусть и с отбитой ручкой.

Бытовые вопросы решаются не просто. Все требует сил и времени, больше в разы, чем на суше. Еще бы, ведь надо постоянно ловить баланс, за что-то держаться и быть готовым к подсечке. Единственное место, откуда обычно ничего не падает, это плита.

Истинный ветер доходит до 40 узлов, что в порывах мы даже не считаем. Вот как раз тогда и открылась генуя. Кстати, тогда автоматическая помпа не сработала. Хорошо, что черпанули немного.

Позже совпал порыв и волна, и мы глубоко обмакнули гик в воду. Говорят, его так можно сломать. После пришли дожди и грозы. Молнии сверкают, красота. Мы тут самый лучший громоотвод. И, как я понимаю, вся наша защита от молнии – оптимизм капитана.

Ги загружен по самое не могу. На мои предложения отдохнуть и восстановиться отвечает, что все нормально. Не верю. Постой-ка, брат мюсью. Я же не говорю, что ты старенький, что в этом возрасте надо бы поаккуратнее. В голову приходят всякие образные выражения. Например, что сейчас он как пингвин, героически высиживает яйца под дождем и волнами. Увы, объяснить, что высиживать не стоит, их беречь надо, я конечно могу, но не стоит. Можно сидеть на вахте в относительно сухой кают-компании. Уже не такие сильные волны и автопилот справляется. Нет ведь. Безумству храбрых венки со скидкой. А что касается яиц куриных, то и им приходится несладко. В специальном подъяичнике процент яйцебоя равен примерно 40.

Суровые ревущие сороковые

Вокруг волн безумная мистерия

Отчего же здесь в удачу верю я?

Повезло. Спасибо, что живые.

Иногда летают странные предметы: открутилась от крепления тяжеленная кофеварка и расколола одну из столешниц камбуза. Какой-то падеж на гаджеты напал. На водозащищенном фотоаппарате Ги пропали все файлы. Отказали две колонки аудиосистемы. Умер мой телефон – я его слушала на вахте, как плеер, во внутреннем защищенном кармане куртки-непромокайки в пакете. Окатило волной с головы, и лишь предсмертный хрип прозвучал в наушниках. Печаль. В нем была флешка с видео и фото одного из штормов, снятые мной из люка. Она тоже перестала читаться. Ну вот, кто теперь поверит про девятый вал?

Волны бьют, как кулак великана, сотрясая корпус и иногда сбивая с ног. Хорошо, что в кают-компании с двух сторон диваны. Один раз я прилетела спиной в распределительный щит с тумблерами, отлетела лишь наклейка-табличка water pump. Еще раз на мокром и скользком полу сначала навернулся капитан, а через пару часов я. Позже Ги пришел из своей каюты со свежим фингалом. Оказывается, чуть глаз не оставил на закрутках боковых иллюминаторов. Романтика дальних странствий, едри ее налево.

Впрочем, живым все хорошо. Когда утихает ветер и качка, приходит интересное ощущение. Чувствуешь себя кем-то вроде космонавта в межзвездном перелете. Или героем фэнтези про попаданцев, закинутых неведомым на другую планету. А то и вовсе разумной каплей воды в этом бескрайнем пространстве.

Воет, воет такелаж,

Подвывает шторму,

Фалы, шкоты бьет мандраж,

Превышая норму.

Ночные вахты, когда небо безоблачное, прекрасны. Вокруг светятся мириады звезд и приборы. Но такая релаксация выпадает не часто.

Во время передышек, когда стресс отпускает, мы общаемся. Философские беседы о смысле и цели жизни. Забавно, как при нашем среднем уровне знания английского получается понимать друг-друга и в таких возвышенных темах. Так что со смыслом? Все элементарно — радоваться жизни и не делать зла. Вот только со злом все не просто. Есть категории абсолютного зла, а есть относительного. Как там сказал Федор Михайлович: «Даже счастье всего мира не стоит одной слезинки на щеке ребенка».

Капитан рассказывал про свои африканские путешествия в 80-е годы. Тогда он с приятелем на старом Ленд-Ровере проехал больше 20 тыс. км. Он говорит, что тогда была другая Африка. Не было такого количества оружия и банд. Никто не попадал в заложники. А пересечение границ давалось не сложно. Они заезжали в совсем дикие места, где каждую ночь львы ловили кого-то копытного и громко чавкали им неподалеку. Жирафы и слоны подходили посмотреть на палатку и машину. А местные жители еще не были испорчены наплывом туристов и не клянчили деньги или вещи столь бесцеремонно. Один раз приютили на ночевку гонщика-мотоциклиста, застрявшего с пробитым колесом во время Дакар-ралли.

Ги описывал своих предыдущих помощников. С юмором и без негатива. Была американка, очень индивидуалистичная особа. Никаких общих обедов, общения. Заварила себе доширак, вот и вся готовка. К тому же он не понимал ее английский.

Был у него матрос, который при скромном ветре начинал истово молиться и не отвлекался на такие мелочи, как помощь в работе с парусами. К тому же он так и не прикачался за месяц. Бедолага регулярно кормил рыб.

Ура, нам до берега уже всего-навсего 1000 миль. Идет пятая неделя моего добровольного заточения. Как же хочется выйти из тесного пространства яхты. Ну, ничего уже скоро.

Птичек уже заметно больше. Температура воды растет. Уже 11 градусов, а воздух днем доходит до 18-ти. Правда, по ночам пар изо рта все равно идет.

Из неприятного. Моторчик автопилота визжит, как боевой кот во время драки. Надеюсь, выдержит, а то стоять со штурвалом круглые сутки как-то не хочется. Да и при работе с парусами им удобно пользоваться. А моторчику всего два года. Хреновое время одноразовых вещей.

Чтоб в море тебя признала Фортуна,

Поставлю тебе фонарь

Под глазом такой, что жуть для Нептуна,

А он ведь на море Царь.

Пора заводить мотор для подзарядки батарей. Ги поворачивает ключ, мотор заводится и через пару минут глохнет. Дальше он крутит стартер, но мотор ни чих, ни пых. Открываем моторный отсек. Прозрачный фильтр-отстойник, закрепленный на переборке, полон воды. Получается, что в бак как-то попала вода. Не мудрено, когда тонны воды проверяли на прочность корпус. Похоже, причина в трубке вентиляции бака.

Двигатель Yanmar 2005-го года, простой конструкции, все на виду и в доступе. Надо срочно разбираться, а как? Тут пришел очередной шторм, и стало не до мотора примерно на сутки. Качка очень сильная. Я тихо про себя паникую, тут тянуть нельзя. Морская вода и железо любят друг друга, как мясо и соль. Ги демонстрирует спокойствие, говорит: «Ничего страшного, у меня уже мотор два раза был полон воды, из-за неправильно чего-то там установленного. И ничего не случилось». А у меня опыт противоположный. Плавали, знаем, как для избавления от эмульсии 10 раз масло менять приходится. И как потом неожиданно мало служат всякие подшипники. И не только.

Утро. Полный штиль, но солнца нет. Ля питоль по-французски. Ги чистит топливную систему, сливает отстой с бака. Вроде пошла чистая солярка. А мотор не заводится. Одна попытка, вторая, третья и аккумуляторы сели окончательно. Надо ждать солнца и молиться на солнечные батареи, контроллер и что у них есть еще там.

На небе даже не тучи, а все в непрозрачной дымке. Все поводы радоваться. Мотора, связи, автопилота нет, равно как и освещения, приборов и холодильника. Планета Железяка – населена роботами. Ги чернее тучи, да и мне расклад не нравится. Одно приятно. Температура воды уже 13 градусов. Шансы на выживание повышаются.

Поскольку сделать сейчас ничего не могу, заваливаюсь спать. Сны, надо сказать, яркие и все про паруса и воду. Вскоре вышло солнце и еще часов через шесть контроллер показал, что в батареях уже все нормально. Стартер крутит мотор нормально. Но тот не схватывает.

Система питания была завоздушена. Пока она не очистится от воздуха, мотор не запустится. Развоздушили. Почему я знаю про моторы? Еще пара строк самопиара. Я один из основателей популярного сайта land-cruiser.ru, участник и организатор внедорожных соревнований и путешествий и, к тому же, у меня много лет дизельные машины.

С пятой попытки двигатель завелся. Как-то его подколбашивает странно. Жизнь налаживается.

15 часов шли против несильного встречного ветра под мотором, выдавая феноменальные 3 узла. Зачем так долго и так медленно, мне не понятно. Что нам стоит взять немного в сторону и пойти бейдвиндом под парусами? На таком расстоянии до точки в тысячу миль отклонение будет мизерно. Потом наверстаем.

Французская логика. На мой вопрос отвечает: «Ну, мы же не в гонке». Для самоуспокоения, про себя, называю капитана блондинкой за рулем. Не доверяйте деве юной, прибор сложнее помела (на мотив «Кавалергарда век недолог…»).

Для нас небо навигатор,

Звёзды лишь ориентир,

А волна идёт накатом,

Накренив каютный мир.

Домоторили. Моя вахта, ничего не предвещает. Тут мотор начинает самопроизвольно набирать обороты. И уже ревет, как на формуле один. На тахометре красная зона. Я подскакиваю к кнопке соленоида, глушащей мотор, и нажимаю. Ничего. Держу ее и очень хочу, чтоб он заглох. 20 секунд держу, уже палец побелел. Бежать затыкать впуск? Долго. Пока откроешь моторный отсек. Пока включишь там свет, найдешь подходящую тряпку, увидишь воздухозаборник. Так он, поди, еще и пластиковый и просто лопнет. Перед глазами душещипательная картина. Двигатель, из которого вылетают потроха, пробивая корпус. И без шуток, такое возможно. Наконец-то заглох.

Это называется мотор пошел в разнос, начал работать не на солярке, а на ее смеси со своим моторным маслом. Так и есть, коробка воздухозаборника полна масла, а оно там только из шланга вентиляции картера может взяться. То есть избыточное давление картерных газов. Вынимаем щуп, а там под верх, три уровня. При этом не эмульсия. Капаем со щупа на бумагу, нюхаем, катаем капельку. В масле солярка. Как солярка идет в масло? Версий, кроме как форсунка или форсунки льют, нет. А почему льют? Да потому что хапнули морской воды, постояли с ней и где-то что подвисло. Скорее всего.

Беда не ходит одна. На ноутбуке отказали USB порты. Делаю откат системы, не помогло. Теперь у нас радиостанция SSB с ее модемом не может подключиться к ноутбуку. Можно использовать мой ноутбук, но у Ги нет дравйверов для модема и программы Sailmail. Все, приплыли, теперь мы окончательно остались без связи и прогнозов. А также без GPS привязки карты, так как антенна внешняя, подключенная через USB. Хорошо, есть еще iPad с морской картой. Но позже выяснилось — у него проблема с кабелем зарядки, то работает, то нет. В морском же навигаторе установлена только базовая карта мира. Впору использовать пачку Беломора.

Ги успокаивает, то ли меня, то ли себя: «Ничего. Раньше вообще без прогнозов и связи, по бумажным картам ходили». Они, к счастью есть. Есть еще УКВ-радиостанция, но ее дальнобойность просто смешная для таких расстояний. Теперь, если что, мейдей будем друг другу кричать.

А тем временем на гроте в середине появилась прореха у задней шкаторины. Идти с ней можно, но она противно хлопает. Вдобавок сорвался большой тунец. Ги сказал, что такой на рынке в Японии стоит около 200 евро. Сплошное разорение.

А еще у нас закончились зажигалки. Пьезоподжиг на плите не работает давно. Японская пьезозажигалка сдохла. В следующей зажигалке кончился газ, а в последней газ есть, но что-то с кремнем. В запасе коробок с 3-мя спичками. Что-то там у Андерсона было печальное про последнюю спичку. Нет, русские не сдаются. Собрала из двух зажигалок одну.

Разлетелась железяка, стук в моторе.

Поправимо: если жив — все не горе.

Но хрустит в груди железное крошево,

Зубы стиснула досада нехорошая.

Ги уже весь, как сжатая пружина. Говорит, что за все его двадцать лет сейлинга столько у него никогда не ломалось. Он даже представить себе не мог этот трешак. Декларирует, что завязывает с яхтингом и продает лодку. Сразу же, как придем. Боюсь, как бы с ним инфаркт или инсульт не приключился. Пленных не берем, но своих не бросаем.

Я продолжаю безуспешные попытки отправить Ги отдыхать, но он с красными как у кролика, глазами, говорит, что с ним все ОК. Знаю я эти ОК. Тут любая ошибка может стать фатальной. Мне надо, чтоб у него была свежая голова для принятия правильного решения в серьезной ситуации. Я объясняю, что состояние постоянного стресса длится уже 4 недели. Надо пользоваться малейшей возможностью восстановиться. Мне нужен капитан, который не косячит, об этом, разумеется, не говорю.

Он достойный уважения мужчина, но не рассчитывает силы. И я его понимаю, отчасти. Ведь предыдущий опыт никуда не денешь. А там все было лайтово. Когда говорит, что он, непристегнутый, засыпал на вахте в кокпите, я злюсь. Что, меня сложно было разбудить? А если его смоет? Если раньше, пока мотор не сломался, были хоть какие-то шансы на спасение человека за бортом, то теперь их нет вовсе.

У нас кончился газовый баллон. Надо поставить новый. На сильной качке это не совсем просто. Тем более с его координацией пальцев. Я начинаю помогать, а в ответ повышенные тона: «Не надо, я сам». Так хочется добавить, самбля, без ансамбля. Прям детский сад какой-то.

Дальше, больше. При повороте фордевинд сделал две ошибки. Сначала гик застрял в первом бакштаге (мачта с бакштагами), потом во-втором. Ги просто забыл их отсоединить перед поворотом. Апофеозом явился гика-шкот, намотанный на лебедку не в ту сторону.

От моих ненавязчивых высказываний, что надо поспать, что люди от недосыпа могут делать ошибки, заводится, как граната с самовзводом.

Капитанский рейтинг падает в моих глазах ниже плинтуса.

Теперь от стресса он начинает все чаще переходить на французский, а мне приходится догадываться, почему грот (main sail) превратился в гранд вуаль, гик (boom) стал тангуном, а стаксель, из английского staysail теперь транкет. Хорошо, что я и без слов знаю что делать.

Эх ты, дикий океан,

Бурная дорога,

Наш отважный капитан —

Кроет в мать и в бога.

На мой вопрос: «Может мы скрутим геную, ведь она при этом курсе хлопает и не работает? Или поменяем курс?», приключилась истерика: «Давай, — говорит, — вообще все паруса снимем, и будем сзади плыть и руками толкать». Удивительно, но когда я первый раз повысила голос и резковато сказала: «Прекрати истерику», — последовали извинения. Вот оно французское воспитание, наши бы орали или обиделись до копчика, впав в оскорбленное молчание. Дальше уже нормальным тоном последовали объяснения, что при входе в залив Coronados нам надо заходить с севера, так как тут господствуют северные ветры. При этом добавил про северное течение (северное течение противоположно северному ветру). На мои соображения, что нам еще 600 миль до берега, и мы ближе к делу поймем, что за ветер и успеем скорректировать курс, опять реакция неадекватная. Ну кошкин хвост. Великий хаос, дай мне мудрости и выдержки.

К счастью, это все кратковременно и мы не ведем себя, как обиженные недоумки. Вспыхнуло и потухло. Стараемся разрядить обстановку. Я готовлю что-нибудь повкуснее, даже русские дрожжевые блины сделала. Ги шутит, что мы сейчас как лягушки в болоте.

Несколько дней дожди, и внутри все в каплях. Даже на моей койке в одном углу уже не просто сыро.

Заметно потеплело. Пар изо рта уже не идет. Проснулась от того, что мне жарко в двух спальниках. Вместе с приближением к суше появляются новые вопросы? Как мы зайдем в пролив без мотора. Тут сильные океанские приливы и отливы. Где станем?

Но без лишней ненужной храбрости,

Чтоб не сгинули хором головы.

Со стоянками разобрались. Благо есть атлас с описаниями, а вот с приливами зависли. Программа расчета приливов-отливов в ноутбуке привязана к локальному времени. Gps-навигатор от спутников показывает UTС время (на гринвичском меридиане), а для перехода на местное, он предлагает ввести разницу вручную. Вроде все просто – надо внести поправку между этими двумя временами. Вот только у нас нет схемы часовых поясов. Сколько вычитать от UTC? По координатам примерно понятно, а надо бы точнее. Нарезка на пояса иногда захватывает большие куски у соседнего пояса. Да плюс некоторые страны используют летнее время. Мой телефон, знающий все про часовые пояса, умер. Телефон у Ги простенький, и там такой функции не нашлось. Может, это было в навигационной программе в Ipad, но он не обнаружил, а я на французском не понимаю. Переключать Ipad на английский капитан боится. И я его понимаю, он у нас теперь как карта острова сокровищ. Единственная. Теперь осталось пройти пролив с приливом, и стать на якорь.

Океан дает понять, кто здесь хозяин. Болтаемся в штиле, как оно в прорубе, в 100 милях от берега.

Воды осталось только в питьевых бутылках. Литров 20 не больше. Неужели спустили тонну за это время? Нет. Похоже, один из танков из баков протерся и вылился в трюм. А может помпа подкачки накрылась, она гудит как-то странно, но вода не идет. По факту мы не можем добраться до него, здесь, в океане, это нереально.

Ладно, ветер мы дождемся, но мотор нам нужен позарез. Чтобы прийти в марину города Пуэрто-Монт, надо пройти через Chakao Chanal, а он местами узкий, с течениями, ветрами и скалами. Позже я на пароме переплывала этот канал, предварительно посмотрев навигационную карту. По-моему, ничего страшного, в самом узком месте судоходная ширина около мили. В несильный попутный ветер с приливом прошли бы. В теории. А на практике, вдвоем, я понимаю капитана.

У нас есть 5 литров моторного масла. Подумали и решили сменить его и использовать двигатель только для критических ситуаций. У Ги есть специальный ручной насос для этих целей. Он через отверстие для щупа заправил шланг в картер и откачал оттуда 8 литров масла, смешанного с соляркой, это при номинальном объеме 5 литров. Решил, что слил все. А потом разом бухнул полную канистру свежего масла без промежуточных проверок.

Итог, у нас опять уровень на щупе заметно выше максимума. А нового масла больше нет. Похоже, что шланг при откачке изогнулся или форма картера сложная, и он не достал до впадины. Чего делать? Слили пару литров. Теперь немного выше максимума. Заводим для проверки. Все норм, тарахтит. А что там манометр масла показывает? Нормально в серединке. Из шланга картерных газов ничего не плюет, над заливной пробкой клапанной крышки масляный туман не стоит. Жить будет, некоторое время, надеюсь.

Спрашиваю у Ги про историю мотора. «Двигатель, — говорит, — у меня свежий. Ему всего 10 лет и 2 тысячи моточасов, примерно». При этом добавляет: «Ты приборам его не верь, они неадекватные. А звуковая сигнализация на перегрев или низкое давление не подключена вовсе». Ну снова здорово. Как так можно?

На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз

И видят нас, от дыма злых и серых.

Но никогда им не увидеть нас

Прикованными к веслам на галерах!

Потихоньку подбираемся к суше. Ночью дуло хорошо, в самый раз, чтобы быстро, но не слишком — в среднем около 25-ти узлов. А утром опять штиль. Солнца не видно, все в дымке. Болтаемся в нетерпении, ждем ветра. Ведь если не дойдем до 5 вечера, то начнется отлив, и мы будем ждать до утра. После обеда раздуло – похоже на бриз, ведь суша уже в 20 милях. Но все равно дымка или туман. Берег увидели лишь за 3 мили. Ура. Теперь можно выдохнуть. Не утонули, не сгорели. Но еще не все. Надо бы наконец-то почувствовать твердую землю под ногами и оформиться.

Входим в пролив. Ну конечно, ветер в морду, идем лавировкой. Все по- настоящему, и скалы с бьющимися о них белыми волнами очень даже недалеко.

Рация верещит внизу в кают-компании. Вытащить ее наверх нельзя — стационарная. На 16-м канале что-то происходит. Но я по это самое в шкотах. Ги на штурвале. Пролив сужается впереди. Через 5 минут на высокой скорости сбоку подлетает катер пограничников. Они делают лихой разворот и смотрят на нас через пулеметы и бинокли. Посмотрели, развернулись и ушли. Похоже, наш AIS прочитали. Видочек у нас соответствующий. Потрепаны морем, бомжи прилетели. Не ИГИЛ, явно.

Встаем на якорь в защищенном заливчике. Успели до отлива, до темноты. Фу, какие молодцы.

Я в белой скорлупке, один среди воя.

На мачте свечение еле живое.

Я вжался, вцепился, маяк как лампада.

Смотрю не мигая: не гасни, не надо!

Вечером спрашиваю: «Что и как дальше?» Ги смотрит карту, программу приливов и отливов и говорит: «Ну как, встаем рано утром и с приливом на парусах проходим канал Chakao. Движок в случае опасности запустим». Логично.

Просыпаюсь, хорошо выспавшись, и понимаю, что сейчас совсем не раннее утро. На часах 10 утра. Удивляюсь. Молчу. Час капитан смотрит карты. После этого говорит, что мы будем использовать тендер. Это я так понимаю, что нас на веревке поведут через канал. Ну, ок. Так даже лучше.

Он начинает отвязывать динги, накачивать ее. Просит помощи вытащить подвесной мотор. Ни хрена не понимаю. Оказывается, опять сложности перевода. Тендер нынче это динги, и он хочет использовать ее как буксир.

Новые вводные. Мы пойдем завтра утром. Потащим за динги яхту. Ой, что-то мне это не нравится. 15 тонную лодку за этим клопом, пусть и с 25-ти сильным мотором. Спрашиваю: «А ты уверен? Ты так делал?» Нет, говорит, но видел. Маэстро, урежьте реквием.

Сгрузили динги, подвесили мотор. Ги сгонял на берег и за немеренный ценник у рыбаков купил бензин. Вернулся, и у него уже новая мысль, завтра с утра перейти в другую деревню, там интернет, телефон и т.п. «И чего, — я спрашиваю, — интернет и телефон тебе дадут? Кому звонить?» Предлагаю сделать план А и план Б, и дальше следовать им. Это я зря, здесь вам не тут.

Он эмоционально пытается мне в десятый раз объяснить, что канал против прилива не пройти. Ну, я вообще-то обычно с одного раза понимаю. Тараторит объяснения без остановки. Тут я сказала: «Нужна будет моя помощь – зови». Опять крик, что это самый простой способ слиться. И еще ругается — я то теперь во французском матерном шарю.

«Давай использовать радиосвязь», — предлагаю. Вызывает местную морскую радиостанцию с маяка и начинается долгий радиообмен. Кто откуда, позывные, что случилось и т.п.

Говорит, что у нас сломан мотор, стоим там-то, там-то. Порт назначения Puerto Montt. Какой вывод сделал оператор? Правильно. Найти морского агента. Но Ги не хочет агента, потому что это дорого. Я говорю: «Объясни, что нам всего лишь нужен буксир, ассистант для прохождения канала или доставки в Puerto Montt. Может, они сделают запрос и найдут попутное судно». Он говорит: «Нет, это невозможно, только агент. Агент — гарантия того, что мы заплатим и вообще все это надо оформлять». Я говорю: «Ну ты спроси. За спрос денег не берут». «Нет, — отвечает, — impossible». Нам передают телефонные номера и email агентов. Супер, но у нас нет интернета и нет телефонной связи.

Девчонки — не чурайтесь моряков,

За их немного взбалмошный характер.

Вы знайте, что моряк — всю жизнь готов,

Своей судьбы не изменять фарватер.

Блин, похоже я понимаю, почему в истории нет великих французских мореплавателей. Был Лаперуз, но он так и не завершил кругосветку, пропав вместе со своими 2-мя кораблями экспедиции.

Семь пятниц на неделе. Нас все уже потеряли. Мне давно надо домой. Скандал на барже. Я говорю, давай сами пробуем по радиосвязи подцепиться к кому-то, хотя бы на проход канала. Вдруг попутные рыбаки идут. Отвечает, что так не делается. Ага, конечно, на его планете.

Радостно говорит, что мы тут на пару дней теперь зависли. Потому что сейчас пятница, а в выходные все отдыхают. Внутри меня уже все шипит и плавится. Понимаю, почему пиратские попугаи особенно четко говорили фразу: «На корррм. Рррыбам». Я не могу покинуть борт, так как надо открыть визу в капитанерии. И к тому же бросить, не доведя до порта, корабль, тоже не могу.

С радиостанции маяка Faro Corona к нам прислали судно морского агента. Сам агент на берегу, но его капитан передал свой телефон Ги и началась торговля. За 1600 ам. дол нас предложили отбуксировать в ближайший город Ancud с инфраструктурой, таможней и рыбацкой мариной. Ги сторговался за 400. Но это место до канала Chakao.

Нас подцепили и потащили. Хотели поставить в марину, но им по рации сообщили, что до оформления нам нельзя сходить на берег. Начали разворачивать в узком проходе марины. Буксир привалило к яхте и, несмотря на кранцы, он зачернил нам весь борт и еще умудрился залезть под планшир, который в одном месте смачно хрустнул.

Я опять ничего не понимаю, те 12 миль, что нас протащили, мы бы прошли под парусами сами без проблем. Это была широкая открытая вода без рифов и узостей. Я смотрела морские карты — тут везде глубоко, и ветер был попутный. Стали на якорь.

Через часа четыре на моторке приехал молодой парнишка в белоснежной форме. Привез распечатанное заявление, что инспекция нам назначена на завтра, и взял расписку, что мы не уйдем отсюда без проверки. Сфотографировал паспорта. Обещал инспекцию около 10 утра. Так мы и поверили. Здесь главные слова маньяна (завтра) и мастарде (позже). Утром, всего-навсего опоздав на 2 часа, прибыла делегация из 6 человек – иммиграционный, таможенный, санитарный, технический, военный и еще какой-то контроль. Все очень доброжелательно. «Есть документы на радиостанции? Нет. А, ну ладно». «Сколько топлива привезли?» Столько- то. «Ой, столько беспошлинно нельзя ввозить. Ладно, запишем допустимую норму». Думаю, ну сейчас начнутся коррупционные проявления. Ошиблась. Отштамповали паспорта и заполнили за нас карточки контроля. Чили, что для русских, что для французов безвизовая на 90-то дней. Дали координаты мастерских по дизелям и кучу советов. Знойный испанец из армейского контроля начал строить мне глазки, хотя по-английски мог сказать только, что я бютифул герл и приходи сегодня на сеновал. И жестами объяснил, что его зовут Хуан.

Жаль тебя покидать, уютную,

Белоснежную, быструю, гладкую,

С вечно сложными и запутанными

Такелажа концами хваткими.

Переставились в марину. Городок с рядами разноцветных домиков, заборы символические, машины современные. Несколько банков, много магазинов, кафе, гостиниц, хостелов, спортучреждений, музей, форт.

Рыбаки нарезают рыбное филе и бросают требуху в воду. Думаю, ой как не красиво. Но через пару минут стало ясно. Тут стая морских львов все это оперативно съедает. Красиво выныривают, играют с рыбными останками.

Ги собирается выкрутить форсунки и вести их на стенд. Спрашиваю: «Инструмента правильного хватает? » Отвечает, что все ОК. Итог, у одной форсунки сорваны грани. А еще одну он так и не смог выкорчевать. Финита ля комедия. Моя миссия окончена. Тепло попрощались с капитаном. Он сказал, что я была супер во всех серьезных ситуациях, а что немного ругались, так это от стресса. И я поблагодарила. Договорились писать друг-другу.

Друзья спрашивают: «Есть желание повторить, не скучно было?»

Скучно??? Это был жесткий режим работы на износ. Каждые 3 -4 часа вахта. Нередко за штурвалом, когда автопилот не держит. В штормы не поспишь. Холодно, сыро. В любой момент надо быть готовой прийти на помощь. Повторить? Можно. Но с более многочисленной командой.

PS Списывалась с капитаном, он до сих пор в Ancud, потому что ему кто-то сказал, что проблема в прокладке насоса, а не в форсунках. Поменял прокладку, не помогло, опять солярка в картере.

PS2 Через 2 месяца с командой из молодых французов он дошел до южной точки Южной Америки, став в культовой марине Ushuaia. Было очень холодно – минус два временами, и без автономного дизельного нагревателя, купленного им в Чили, все было бы очень печально. Молодец, горжусь!

PS3 Еда покупалась без расчета раскладки, хотя необходимые для выживания продукты были куплены с запасом. Такие как: рис, мука, сахар, чечевица, бекон, ветчина, яйца, оливковое масло, молоко сухое, сыр, масло, чай, супы моментального приготовления. Газ – два 10-ти литровых баллона и один 5 л.

Газа на переход хватило с избытком, а из еды ощущался недостаток фруктов, сладкого, кофе. Если бы не регулярно вытаскиваемые тунцы, мы бы пришли с пустыми рундуками, в которых оставались бы только мука и крупы. При проблемах с электричеством испортилась часть ветчины и сыра, а треть яиц превратилась в яйцебой.

Использованы стихи В. Высоцкий, Д. Морев, Иваси, Е. Харинская, В. Туманов, Г. Михлин, Г. Корешев , А. Извольский, А. Анайкин и мои.

Фото Евгении Любимовой.

На заглавном фото: Солнце красно по утру — моряку не по нутру. На самом деле цвет – это ни о чем.